Сорок лет «Покаяния»

В 2024 году исполнилось сто лет со дня рождения великого советско-грузинского режиссёра Тенгиза Абуладзе. В его фильмах соединялись неореализм и магическая картина мира, неприглядная обыденность и тонкая мистика, вечные вопросы, волнующие людей в каждом уголке земного шара, и история родной Грузии. В июне 1984 года, сорок лет назад, после долгих мытарств вышел на экраны один из самых скандальных фильмов режиссёра — «Покаяние». История о тиране и тирании, которую удалось снять, несмотря на жёсткую советскую цензуру.

Из этой статьи вы узнаете:

• о чём рассказывает фильм;
• чем примечателен Тенгиз Абуладзе и как он стал культовым грузинским режиссёром;
• как создавался фильм «Покаяние»;
• в какую трилогию он входит;
• на что следует обратить внимание при просмотре.

Реконструкция

В центре сюжета — фигура Варлама Аравидзе (Автандил Махарадзе), диктатора, управлявшего городом. По словам самого режиссёра, фильм основан на реальных событиях, которые произошли в 1937 году на западе Грузии, в Мегрелии. При этом в фильме нет точного указания даты и места, события разворачиваются вне времени, в условном «советском» пространстве. И это превращает «Покаяние» в универсальную притчу.

В начале фильма мы видим, как хоронят Варлама Аравидзе. Но в ту же ночь кто-то выкапывает тело и приносит его к дому Абеля, сына Варлама. Это вызывает цепную реакцию — похороны и похищение тела повторяются каждый день. Пытаясь понять, кто совершает надругательство, сторонники и родственники Аравидзе начинают дежурить у могилы. Наконец внуку покойного Торнике (Мераб Нинидзе) во время такого дежурства удаётся выстрелить в преступника. Злоумышленницей оказывается Кетеван Баратели (Зейнаб Боцвадзе), которая таким образом мстит за трагедию своей семьи: по вине Аравидзе её родителей арестовали и расстреляли, а сама Кетеван осталась сиротой. «Пока я живу, Варламу Аравидзе не лежать в земле, триста раз его выкопаю!» — заявляет она.

Во время суда над Кетеван Торнике узнаёт горькую правду: его дед был преступником и тираном, от действий которого пострадало множество невинных людей. Но Аравидзе-младший — единственный, кого шокируют показания бедной женщины, вся остальная семья на стороне диктатора. Абель, отец Торнике, пытается оправдывать Варлама: мол, это было тяжёлое время, он просто делал то, что должен был. Но сам Торнике уверен: обстоятельства не оправдывают злодеяния деда. Не в силах вынести предательства близких, юноша совершает самоубийство.

Абель, шокированный смертью сына, сам выкапывает тело отца и совершает то, к чему так стремилась Баратели, — лишает покойника законной могилы, сбросив его со скалы. Но кадр сменяется следующим, и мы видим, что расплата свершается лишь в воображении Кетеван, которая смотрит на некролог бывшему диктатору в газете.

Символично, что это осознание приходит к героине на улице, названной в честь Варлама Аравидзе. Человека, который уничтожил всё, что было ей дорого. Кетеван остаётся один на один со своим горем, понимая, что единственный выход из этого ада на земле — вера. И теперь её волнует только одно: как найти дорогу к Храму.

Кто такой Тенгиз Абуладзе

Одним из достоинств советского кино была развитая система региональных киностудий, которые существовали за счёт государственного финансирования. Причём чем дальше от Москвы, тем меньше тревог и контроля, тем больше свободы. В одной из таких студий и работал Тенгиз Абуладзе. «Грузия-фильм» славилась не только качеством выпускаемых картин, но и их числом — например, на рубеже сороковых и пятидесятых она выпускала по 2–4 полных метра в год. Это рекордные показатели для республиканского кино.

В студию Абуладзе пришёл как раз в 1953 году, сразу после окончания ВГИКа (мастерская Сергея Юткевича и Михаила Ромма). Именно тогда он выпустил первый фильм, прогремевший на всю страну, — «Лурджа Магданы», снятый совместно с Резо Чхеидзе. Рассказ Екатерины Габашвили в руках молодых режиссёров приобрёл новое звучание и новый смысл: оригинальный текст более оптимистичен, а в версии Абуладзе герои явно не заслуживают счастливого финала. Фильм стал первой за много лет советской картиной, замеченной на Западе. В 1956 году он был удостоен специального упоминания на конкурсе короткого метра Каннского кинофестиваля, в 1957-м получил диплом Эдинбургского международного кинофестиваля.

Уже тогда у Абуладзе сформировался характерный стиль, выделяющий его среди других советских режиссёров. Его фильмы драматичны, иногда чрезмерно, часто завершаются трагически. В центре внимания — тяготы человеческой жизни. В 1958 году режиссёр выпускает семейную драму «Чужие дети», и многие начинают упрекать его в подражании итальянскому неореализму. В фильме действительно угадываются свойственные этому художественному методу выразительные приёмы, образы героев, способы работы с кадром. Но Абуладзе существенно расширяет рамки неореализма — это хорошо видно в следующих картинах. Он, подобно неореалистам, рассказывает о бытовых сюжетах, но добавляет в них дополнительные слои смысла и символизм. Абуладзе изображает «свою» Грузию: наполненную тайнами и особенной мистикой.

Здесь стоит вспомнить магический реализм, больше знакомый нам по литературе — текстам Борхеса и Маркеса, Кортасара и Павича. Именно этот художественный метод напоминает стиль режиссуры Абуладзе. Иногда сложно понять, где проходит грань между реальностью, воображением или какими-то тонкими материями. Этот эффект достигается в том числе за счёт разнообразных цитирований, иносказаний и оммажей. Так, в «Покаянии» мы слышим «Свадебный марш» Мендельсона в сцене суда — и это сочетание открывает зрителю совершенно новый пласт смыслов.

Абуладзе часто подвергался критике консерваторов, даже несмотря на международное признание и пост художественного руководителя творческого объединения киностудии «Грузия-фильм», который он занял в 1974 году. В шестидесятых у него была идея снять фильм о художнике-примитивисте Нико Пиросмани, но руководство Госкино не одобрило съёмки. Законченная в 1967 году «Мольба» так и не получила разрешения на прокат на территории страны. Но подобные вещи никогда не останавливали режиссёра.

История создания фильма

На выход «Покаяния» пытались повлиять ещё на стадии продакшена: есть свидетельства, что Эдуард Шеварднадзе лично требовал прекратить съёмки и изъять все имеющиеся копии. Но всё-таки с реальными ограничениями создатели фильма столкнулись только после окончания работ.

В 1981 году был написан сценарий, а перед этим режиссёр подготовил обширный синопсис в соавторстве с Наной Джанелидзе. Желание рассказать историю о диктатуре вряд ли одобрили бы на самом верху, однако Абуладзе удалось получить разрешение на съёмки: для картин, которые делали республиканские студии, нужно было указать лишь тему и имя режиссёра, согласовывать сценарий в Москве не требовалось.

Летом 1983 года команда начала съёмки в Батуми. Работа заняла четыре месяца, но, к сожалению, оказалась бесполезна. Плёнку повредили в проявочной лаборатории, работать с таким браком было невозможно. А вскоре пришлось заменить исполнителя главной роли: за серьёзное преступление Гега Кобахидзе был арестован и приговорён к расстрелу. Его место занял начинающий актёр Мераб Нинидзе. В следующем году фильм всё-таки удалось закончить, но он снова лёг на полку, ожидая перестройки.

В 1986 году Тенгизу Абуладзе удалось уговорить Эдуарда Шеварднадзе организовать показ фильма для ЦК КПСС — разрешение на это дал сам Горбачёв. К организации закрытого просмотра приложил руку и Элем Климов, режиссёр и первый секретарь правления Союза кинематографистов, который ранее запустил программу по обнародованию всех фильмов, задвинутых на полки советской властью. Было принято решение сначала продемонстрировать «Покаяние» приближенным к власти. Показы для элиты прошли успешно, так что фильм допустили к всесоюзному кинопрокату. 26 января 1987 года — первый день московской недели грузинского кино и день первого публичного показа картины, через шесть лет после старта проекта.

Фильм получил признание не только широких масс и властных элит, но и за рубежом. На Каннском фестивале 1987 года его назвали лучшим фильмом программы, вручив Абуладзе «Золотую пальмовую ветвь». В том же году он был удостоен специального приза в Чикаго, а в следующем — номинации на «Золотой глобус» в категории «Лучший фильм на иностранном языке».

Трилогия

Для понимания идеи Тенгиза Абуладзе нужно помнить, что «Покаяние» — не самостоятельный фильм, а финальная часть трилогии: «Мольба» (1967), «Древо желания» (1977) и «Покаяние». Интересно, что притчу-триптих начинает «Мольба», которую режиссёр считал главным фильмом своей жизни, завершает же её самая массово успешная картина.

«Мольба» — романтическая драма, основанная на стихах поэта Важи-Пшавелы. История противостояния добра и зла рассказывается здесь на фоне конфликта хевсуров и кистинцев — противостояния, причиной которого становятся культурные и религиозные противоречия. Притча Абуладзе стирает эти различия, подчёркивая всеобщность зла. Тьма есть в каждом из нас, но можно осознать это и преодолеть, выбрав правильную сторону. Сложный остросоциальный фильм прошёл мимо массового зрителя, но получил главный приз Международного кинофестиваля авторского кино в Сан-Ремо.

Второй фильм серии, «Древо желания», тоже перемещает нас в грузинскую глубинку, рассказывая о трагедии влюблённых, которые становятся жертвами человеческой жестокости. Метафоричная, но при этом чудовищно реалистичная картина. Её наполняют образы безумцев, одержимых странными ритуалами: один из них и есть тот, кто ищет Древо. По-шекспировски тонкая романтическая история, существующая в рамках кристаллизованной драмы, потрясла многих.

В 1978 году, возвращаясь с показа, Абуладзе попал в аварию. Водитель погиб, а режиссёр получил серьёзные травмы, последствия которых мучили его ещё долгое время. Однако самым значительным последствием аварии стали не проблемы со здоровьем, а идея. Именно тогда Абуладзе задумал «Покаяние».

Гайд: на что смотреть

Сложность «Покаяния» может оттолкнуть неподготовленного зрителя и вызвать множество вопросов. Мы подготовили несколько подсказок, которые могут помочь в восприятии этой картины.

Национальное

Работы Абуладзе, в особенности «Покаяние», будучи понятными для миллионов зрителей по всему миру, остаются чрезвычайно грузинскими. Он использовал местный фольклор, упоминал важные для региона события. Наконец, он снимал на грузинском, хотя это и создавало дополнительные сложности: каждый фильм нужно было переводить для органов власти и общереспубликанского проката.

Вне времени ли?

Абуладзе рассказывает нам универсальную историю об обществе, в котором можно увидеть черты любой тоталитарной системы. Режиссёр умел виртуозно рассказывать о проблемах максимально общими словами, но при этом точно и узнаваемо, используя многочисленные отсылки к реальным событиям и обстоятельствам.

Варлам — некий собирательный образ тирана, наделённый нарочито неприятными чертами. Даже сегодня, когда реальный прототип диктатора вроде бы очевиден, можно поспорить, на кого он больше похож: на Сталина, Гитлера, Муссолини? А может, на Берию? Да и сама история, если верить словам Абуладзе, полностью реальна, вплоть до профессии героини. В фильме звучат стихи советских поэтов, их тексты воплощаются на экране. Пересечения реального и художественного будто двоят кадр: один из миров понятен и близок народу, другой же, иносказательный, предлагает метафорическое осмысление окружающего нас ада.

Женская воля

Абуладзе часто говорит о женщинах, и они у него всегда в пути. Дева из «Мольбы», Марита из «Древа желания», Баратели в «Покаянии».

Они — источник добра, веры, правды и свободы. Им предначертана трагическая судьба, но они всё равно остаются морально выше остальных, отстояв свои права.

Дорога в никуда

«Покаяние» — один из немногих фильмов режиссёра, действие которого разворачивается в замкнутом пространстве. Закрытая от и до, история постепенно усложняется, а её герои оказываются заперты в круговороте смерти. Абуладзе несвойственны такие герметичные сюжеты, обычно его герои находятся в постоянном движении: «Ожерелье для моей любимой» рассказывает нам историю странника, «Древо желания» построено вокруг пути главной героини.

Может показаться, что «Покаяние», последний фильм трилогии, обозначает конечную точку этого движения — но нет. Героиня даже в финале продолжает искать свой путь, ведь «Зачем нужна дорога, если она не ведёт к храму?». Будто так Абуладзе говорит нам, что надежда есть, что мы обязательно выберемся.