Былое: бутылка воды из реки Лимпопо и прочие приёмы учителя-оригинала

«На столе в классе стояли залитые сургучом бутылки с желтоватой водой. На каждой бутылке была наклейка. На наклейках кривым старческим почерком было написано: „Вода из Нила“, „Вода из реки Лимпопо“, „Вода из Средиземного моря“.

Бутылок было много. В них была вода из Волги, Рейна, Темзы, озера Мичиган, Мёртвого моря и Амазонки. Но сколько мы ни разглядывали эту воду, во всех бутылках она была одинаково жёлтая и скучная на вид.

Мы приставали к учителю географии Черпунову, чтобы он разрешил нам попробовать воду из Мёртвого моря. Нам хотелось узнать, действительно ли она такая солёная. Но пробовать воду Черпунов не позволял.

Низенький, с длинной, почти до колен, серой бородой и узкими глазами, Черпунов напоминал колдуна. Недаром и прозвище у него было Черномор.

Черпунов всегда притаскивал на уроки всяческие редкости. Больше всего он любил приносить бутылки с водой. Он рассказывал, как сам набирал нильскую воду около Каира.

— Смотрите, — он взбалтывал бутылку, — сколько в ней ила. Нильский ил богаче алмазов. На нём расцвела культура Египта. Марковский, объясни классу, что такое культура.

Марковский вставал и говорил, что культура — это выращивание хлебных злаков, изюма и риса.

— Глупо, но похоже на правду! — замечал Черпунов и начинал показывать нам разные бутылки.

Он очень гордился водой из реки Лимпопо. Её прислал Черпунову в подарок бывший его ученик».

Контекст

Это отрывок из автобиографической книги знаменитого советского писателя Константина Паустовского (1892–1968). В детстве, ещё до революции, он учился в престижной Первой классической киевской гимназии, и там ему достался весьма эксцентричный учитель географии.

Паустовский в книге изменил настоящую фамилию героя и его имя и отчество, на самом деле он был не Пётр Петрович Черпунов, а Николай Трофимович Черкунов (1844–1905), кандидат естественных наук. С 1870 года преподавал в Первой гимназии географию. Кроме Паустовского, в своих мемуарах его упоминал историк Николай Анциферов, в детстве учившийся в той же гимназии. По словам Анциферова, Николай Трофимович придумал игру — географическое лото. А вот на уроках «говорил он тихим голосом для избранной группы учеников. Остальные занимались чем хотели».

И Паустовский, и Анциферов вспоминали, что у себя дома учитель устроил целый географический музей. Паустовский побывал там и своими глазами лицезрел чучело колибри, старые карты, зеркало в раме из Венецианского стекла, пепельницу-ракушку из Новой Гвинеи и другие чудеса, среди которых была молодая жена учителя. Она сравнивала себя с высушенной бабочкой с острова Борнео из коллекции мужа.

Вскоре жена ушла от Черкунова, сбежала в Петербург из Киева, где происходили описанные события. А Черкунов от горя заболел, перестал приходить в гимназию и, согласно воспоминаниям Паустовского, умер через год с небольшим. Спустя какое-то время один из преподавателей старших классов сообщил ученикам, что вода в бутылочках из кабинета географии — обман. Якобы привезённая из великих рек со всех частей света, на самом деле она была обычной водой из-под крана.

Мода на увлечение географией

Фокусы Черкунова не столько были попыткой разбудить воображение гимназистов, сколько отражали общий восторг перед путешествиями, открытиями и, собственно, географией. Со второй половины XIX века, благодаря активному развитию географической науки, а также идеям Константина Ушинского и прочих передовых педагогов, которые настаивали на принципе наглядности, этот предмет стал преподаваться значительно лучше, чем раньше, когда учителя просто зачитывали школьникам скучные факты. Старомодный «описательный» метод сменился на страноведение, комплексное изучение природы и общественной жизни регионов мира, подкрепляемое картами и атласами.

Вот что писал об этом Ушинский в статье «Кунсткамера» из книги «Русская школа»: «…если дать ученикам образчики земель и минералов, раковин, фигуры или, по крайней мере, картины, изображающие предметы, о которых говорится в этих статьях, и поручить детям привести всё это в порядок, то я уверен, что эти скучные в чтении статьи сделаются для детей занимательными».

Конечно, без зубрёжки большого количества названий и цифр всё равно не обходилось, но в начале XX века — то есть как раз когда учился Паустовский — появились новые учебники с красочным, художественным описанием природы, школьные атласы и такие игровые форматы, как карты-путешествия, географические фанты.

При этом планета в то время оставалась таинственной, на ней было ещё много диких неисследованных уголков, а путешествие на другой континент представлялось чем-то совершенно сказочным. Так что география была любимым предметом у огромного количества романтичных мальчиков, включая Паустовского. Они мечтали бросить учебники и наняться на пиратское судно или стать частью увлекательной экспедиции вроде тех, что совершал Миклухо-Маклай.

Были и те, кто пытался воплотить эти мечты в жизнь. Например, другой известный писатель — Михаил Пришвин. По одной из версий, начитавшись Майн Рида, он решил бежать из гимназии, чтобы добраться до Америки. Потом он описал в автобиографическом романе «Кащеева цепь» этот поход как бегство в Азию, бегство от «проклятой латыни» в «экспедицию в Азию через Иерусалим в забытые страны за голубыми бобрами». Так или иначе, история имела место в реальности: в 1886 году ученик второго класса Елецкой гимназии Михаил Пришвин вместе с тремя товарищами уплыл на лодке по реке Сосне. Сосна, протекающая по Липецкой области, впадает в Дон, который заканчивается Таганрогским заливом Азовского моря, откуда беглецы собирались попасть в Чёрное. Но их, конечно, вскоре вернули домой.

География в жизни Паустовского

Паустовский в свои гимназические годы, пришедшиеся уже на начало XX века, ни на что подобное не отважился. Ограничился лишь тем, что собрал собственный географический музей, в котором были разные вещички с историей вроде засушенного жука или пуговицы румынского солдата. Однако в дальнейшем вся его писательская жизнь была связана с путешествиями и описаниями различных земель. После революции Паустовский работал репортёром в одесской газете «Моряк», в 1930-е хотел выпустить книгу об уничтожении пустынь (в результате получилась повесть «Кара-Бугаз» о пустыне Кара-Кум), изъездил весь Кавказ, побывал и на севере России, и в Сибири, в Персии и странах Балтии. В 1950-е, когда к Паустовскому пришла мировая известность, он также посетил многие европейские страны.

Сейчас писатель больше всего известен как певец первозданной природы средней полосы. Одним из любимых его мест была подмосковная Мещера, и он открыл её для себя «случайно, рассматривая клочок карты, в него мне завернули в соседнем гастрономе пачку чая».

Так что знакомство с учителем Черкуновым, очевидно, не прошло даром. Хотя вода из Лимпопо была обманом, уроки географии сказались на всей будущей жизни гимназиста Кости.