Как прошёл арт-год номинантов премии Scan Awards

III ежегодная премия в области современного искусства Scan Awards объявила шорт-лист. Поговорили с авторами из основных номинаций, как прошёл их год, с какими трудностями они столкнулись, как справлялись и какими проектами гордятся больше всего.

Ульяна Кармачева

— Горжусь реализацией проекта «Упаковка 100 штук» о границах между фактом и вымыслом. Для меня это был совершенно новый опыт: я работала с темами и инструментами, о которых раньше не имела представления, разбиралась во всём последовательно, уточняла и оттачивала финальную форму. В этом году я также с отличием защитила диплом по журналистике и получила квалификацию фотографа, для меня это важный личный и профессиональный этап.

Главные трудности были связаны с самоощущением. Мне было непросто понять, могу ли я считать себя автором, если работаю с историями и архивами, созданными другими людьми. После окончания университета и завершения большого проекта с виртуальной выставкой я столкнулась с вопросами, что делать дальше и в каком направлении двигаться. Справилась с этим пока частично, в основном по принципу «глаза боятся, руки делают», продолжаю работать и искать ответы уже в процессе.

Погрузилась в несколько новых тем. Во время работы над проектами изучала, как устроена человеческая память, какие последствия ковида до сих пор на нас влияют, как работать с воспоминаниями людей. В процессе диплома разбиралась с визуальной антропологией и считаю большим успехом, что смогла обсудить свои наработки с учёным Ильёй Владимировичем Утехиным. Как художник впервые попробовала себя в видео-арте, коллажах, в работе с виртуальным пространством и портативным сканером.

Степан Пателеев

— Я несколько лет жил с идеей проекта «Схема нападения на небытие», и только в этом году всё сошлось, чтобы его реализовать. Однозначно ставлю этот проект на полочку «‎горжусь»‎. На асфальт пустеющего сквера имени легендарного баскетболиста Александра Канделя, где больше нет колец и никто не играет, я нанёс иллюстрацию тактической схемы нападения из баскетбольного учебника. Это отчаянная попытка «атаковать небытие» — противостоять исчезновению памяти и личной истории, связанной с этим местом.

Как и всегда, самая большая трудность была в поиске новых для меня языков и способов мышления. Часто возникает ощущение, что всё уже было, что-то не так, чего-то не хватает, и непонятно, в какую сторону двигаться. Это похоже на «иди туда, не знаю куда; принеси то, не знаю что‎»‎.

В какой-то степени с этим помогает справиться художественная литература и философия, но в то же время они и порождают этот эффект: вместе с открытием нового поля приходит ощущение, что я всё ещё ничего не знаю (только в этот раз я ещё больше ничего не знаю).

За год явно прокачался в реализации формы большого масштаба своими силами и средствами (теперь могу в качестве заработка наносить разметки спортивных площадок). В остальном вырос внутренне, но не понимаю, какую линейку к этому приложить.

Анастасия Крохалева

— Если что-то не работает в твоей кинетической скульптуре — это сразу видно. Сразу видно, что нет нужного тебе звука или нет нужного светового эффекта, для создания которого всё в механизме твоего произведения должно работать слаженно. Поэтому в моём случае каждое новое произведение — это новый вызов, так как приходится учиться чему-то, чего раньше ты не пробовала и не умела.

Не знаю, получают ли другие художники-кинетисты удовольствие от художественного процесса, но для меня создание каждой новой подвижной скульптуры — это прежде всего процесс постоянного преодоления ради определённого результата, в котором всё соберётся в единый работающий образ. Расскажу немного подробнее о своих последних работах и о том, почему считаю каждую из них своими достижениями.

Кинетическая световая скульптура «Тихая №4» — это работа, выполненная на новом для меня уровне. Скульптура стала результатом моей работы в арт-резиденции в Нижнем Новгороде от Студии «Тихая», и я очень благодарна организаторам за возможность увидеть вживую большое количество световых приборов авторства советского художника Сергея Зорина и из фондов «НИИ Прометей», за поддержку идеи моей итоговой работы, а также за помощь в реализации профессионалов из Rumyantsev Bureau. С «Тихой №4» моя художественная практика вышла на новый уровень и познакомила с новыми способами продакшена.

Наверное, самой мощной прокачкой в этом году для меня стала моя новая кинетическая звуковая скульптура, над которой я работала в арт-резиденции «Дебаркадер-30» в Набережных Челнах. Основной элемент скульптуры — керамический, а до этого я всего пару раз работала с глиной и ни разу с глазурью.

Поэтому в процессе пришлось буквально постигать дзен и смиряться с тем, что на каждом этапе, на каждом обжиге всё может треснуть, развалиться и придётся начинать сначала. Итоговая работа «Күбек», вдохновлённая видом сверкающей на солнце пены на реке Кама, научила меня не только работе с относительно новым для меня материалом, но и созданию поющего инструмента, где звук извлекается путём воздействия на керамический элемент водой и движением двигателя. Благодарю организаторов резиденции за их помощь в получении этого нового опыта!

Получается, каждая новая кинетическая скульптура для меня становится моим достижением, если, конечно, получается создать нужный эффект.

Ксения Маркелова

— В этом году горжусь двумя проектами: «‎Зыбко»‎ для XVI Красноярской биеннале в музейном центре «Площадь Мира» и «Малышом-Криптидом‎»‎ для проекта «‎ЭкоАрт. Искусство и (не)человеческие агенты»‎ в Музее нонконформистского искусства в Санкт-Петербурге.

В обоих случаях я работала по-новому, с новым материалом и не так, как привыкла.

Например, «Зыбко‎»‎ я делала в коллаборации с Красноярским краеведческим музеем, и мой подход был на 85% кураторским, а не художественным, так как это было более подходящим решением для проекта — его нарратив связан с историей народов Приенисейского края, с предметами, которые когда-то были частью чьей-то жизни, быта. Ещё я впервые полностью продумывала застройку экспозиции, вплоть до размеров всего и вся.

А в «ЭкоАрт‎»‎ для создания речи криптида, её визуализации и расшифровки я сотрудничала с учёным, этологом Седриком Сюэром, который консультировал меня по звуковой коммуникации животных и подбирал для меня материалы и статьи, чтобы погрузиться в тему.

Трудностей было много — это и проблемы с предоставлением экспонатов, когда мой проект уже готов, и классическое для художников неадекватное соотношение количества труда и его оплаты. Я не знаю, как справляюсь со стрессом, но точно спасают мемы.

Наташа Тарр

— Обычно нет ощущения гордости. Я даже не понимаю, за что. После монтажа работы или всего художественного проекта в арт-пространстве видно, сложилась идея или нет. Дальше работы живут своей жизнью, а я иду дальше за новыми идеями.

Всё, что касается производства, изготовления, давно перестало быть проблемой и переросло в задачи, которые, так или иначе, решаемы. Конечно, хотелось бы работать в мастерских, где относительно недорого можно было бы арендовать станок: ткацкий, печатный или что-то ещё. Те же резиденции предлагают пустые стены и стол без какого-либо оборудования. Остаётся искать на старых советских производствах.

Я очень благодарна этому году за новые знакомства. Например, в резиденции в Перми за два месяца пребывания сложилась тёплая компания художников с Урала и Татарстана. Я сама из Челябинской области, но с художественной средой Челябинска была незнакома до того момента.

Ещё в этом году появилось некое спокойствие. Даже в авральном режиме ушла паника, и я продолжаю работать в своём ритме, несмотря на погоду, сезон, сроки и настроения за окном.

Алина Свердлова-Александрова

— Год прошёл как всегда бурно. Вначале был большой проект в Галерее Бронштейна совместно с ЭН+. Все произведения делали с художниками из Иркутска, Красноярска, Нижнего Новгорода, Братска специально для выставки. С фотографом Антоном Климовым и перформером Сией Лоншаковой были в командировке на Иркутских ГЭС и ТЭЦ, ребята потом поехали по всему Ангарскому каскаду ГЭС.

Запомнился проект «Касание» в ЦСИ «Огонь». Там была интересная команда кураторов. Получилось органично интегрировать старшее поколение иркутских художников в современное, даже скорее молодёжное искусство ребят из Красноярска и Иркутска.

Особую гордость испытываю за выставку «Видимо-Невидимо» — мой, безусловно, любимый проект 2025 года. Мне доставляет огромное удовольствие создавать тематические групповые выставки, а в этот раз тема была особенно близка мне: переплетение традиций, мифов и верований на стыке реальности и сказки. Получилось объединиться со старыми друзьями — авторами, творчеством которых я давно восхищаюсь, — а также открыть для себя новые яркие имена.

Было много челленджей и приключений. Нужно было привезти произведения Анжелики Алсаткиной с острова Ольхон. Я благополучно пропустила окончание навигации парома, а ледовая переправа там открывается только в конце февраля — марте, и то не всегда. Было отдельное приключение везти объёмный хрупкий груз на перекладных и хиусах (это кораблик на воздушной подушке). Но Ольхон без туристов просто прекрасен.

Сложно было балансировать между работой и семьёй. Моему младшему ребёнку сейчас 1 год 7 месяцев, и все трудности многодетной мамы плавно перетекают в творческие процессы. Юрий уже завсегдатай планёрок и переэкспозиций, с серьёзным опытом создания выставок самого разного уровня. Спасением от трудностей во многом обязана семье — бабушкам и старшим детям. Без них многих проектов просто бы не случилось.

По ощущениям к концу года, конечно, накопилась усталость. Проектов было много, все ёмкие. Сейчас в планах длительный отпуск: хочу больше сосредоточиться на собственных проектах, заняться научной работой. Как раз в арт-пространстве Сибири и отдельно в Иркутске идёт множество интересных творческих процессов.

Выставка номинантов премии проходит в Красноярске, в пространстве «Культ» по адресу пр. Мира, 86, до 30 ноября. А премию вручат на церемонии Scan Awards завтра, 13 ноября.