Кино
#истории

Как продолжать писать тексты, но обрести свободу: журналист, полюбивший сценарии

Евгению 42. Из них 20 он отдал нелюбимой профессии, а ещё несколько — тому, чтобы воплотить свою давнюю мечту создавать истории.

mohamed_hassan / pixabay

Евгений Камшилов

Россия, г. Екатеринбург



Прогресс

Решил изменить свою жизнь и ушёл в сценаристику. Понял, в каких жанрах он хочет работать, и разрабатывает сценарий первого полнометражного фильма.



В интервью Евгений рассказывает:


— Тяжело решиться на изучение новой профессии после двадцати лет работы в одной сфере?

— Нисколько. Если бы я всю жизнь работал грузчиком и решил бы стать хирургом — то здесь, наверное, было бы сложно. А сценаристика — это всё те же тексты. Я так же буду писать, только теперь как сторителлер, а не как корреспондент.

Вымучивать тексты, мечтая о сценариях

— Как вы пришли в журналистику?

— С детства я очень хотел стать писателем: любил читать и писать. Уже когда был постарше, в подростковом возрасте, я увлёкся Хемингуэем. И решил, что в писательство лучше приходить через журналистику. Думал, она научит складывать слова и структурированно, логично выражать свои мысли. Так и сложилось, но для писательства этих навыков оказалось недостаточно. Я остался в минусе: и писателем не стал, и 20 лет своей жизни потратил.

— А поначалу вы чувствовали себя на своём месте?

— Наверное, и поначалу нет. В начале своей карьеры я освещал городские новости: писал об уборке снега на улицах, увеличении цен на продукты, повышении рождаемости. С этого многие начинают, втягиваются, а потом берут задания больших объёмов. Но меня такая работа не впечатлила, я быстро начал скучать. Моё издание публиковало те новости, которые пользовались спросом и повышали рейтинги. А это не всегда был интересный мне контент.

— Но хоть что-то в работе нравилось?

— Пожалуй, да. Тогда мне было интересно общаться с самыми разными людьми — и даже знаменитостями. Отдельные встречи надолго врезались в память. Если говорить о профессионалах из сферы кино, то первыми звёздами, с которыми я познакомился и которых запомнил, были Алексей Балабанов и Сергей Бодров.

— И какие впечатления остались от встречи?

— Алексей не производил впечатления серьёзного и гордого режиссёра — напротив, он показался мне обычным, своим человеком. Да и Бодров был таким же: очень скромный и добрый парень. Это был конец девяностых, и, к сожалению, эту встречу я воспринял как обычное, ничем не примечательное мероприятие. В простой кинотеатр приехала труппа, включая Балабанова и Бодрова. Мы посмотрели фильм «Брат» и о чём-то приятно пообщались. Об этом дне я больше ничего не помню. Но сам факт моего знакомства с такими потрясающими людьми оставил приятные воспоминания.

— С кем ещё из известных актёров и режиссёров вам удалось пообщаться?

— Я брал интервью у Василия Сигарева, режиссёра фильмов «Страна Оз» и «Волчок». Общались с театральным режиссёром Николаем Колядой и с писателем Алексеем Ивановым. Ещё помню встречу с Иваном Ургантом, тогда я его знать не знал. Поехали его встречать, он подошёл ко мне, протянул руку, представился. И у меня не было никакого ощущения, что сейчас произошло что-то, о чём другие люди потом вспоминали бы всю жизнь.

По молодости такая работа может быть и интересна: встречаешься со знаменитостями, берёшь у них интервью. Но через какое-то время это надоедает. К тому же такие встречи проходили нечасто, в основном у меня была скучная и рутинная работа. Я часто перегорал, сомневался в том, что я делаю, и всё больше разочаровывался в своей профессии.

— Тогда почему так долго работали журналистом? Что удерживало?

— У меня была надежда, что однажды я смогу писать, например, о культуре и искусстве в каком-нибудь крупном СМИ. Я любил ходить на литературные и музыкальные тусовки, а потом обсуждать их с друзьями. У меня была постоянная рубрика о культуре в городском издании, я мог рассказывать в ней о таких мероприятиях, но это было не часто, мало по объёму — и в целом формат издания для этого не очень подходил.

Так и приходилось писать «обо всём» для массы народа. Уйти не решался по собственному малодушию, наверное. Держался в профессии только из-за стабильной зарплаты. Через несколько лет я понял, что не могу больше писать, особенно желтуху, которой в последнее время стало очень много. Пытался уйти, даже работал в туризме — заместителем директора по рекламе на одной из уральских туристических баз и одновременно гидом. Водил туристов в походы, на сплавы по рекам. Но потом пришлось вернуться в журналистику.

— Почему не сложилось с туризмом?

— Не было стабильного дохода. Туризм почти не приносил средств к существованию. Надо было запускать что-то новое, пробовать, искать и сидеть пока без работы. Но на тот момент я не имел уже ни жилья, ни денег, первоочередной задачей было закрыть базовые потребности. Поэтому я охладел к туризму и продолжил работать в СМИ.

Сейчас я редактор сайта Екатеринбургской епархии. Тоже корректирую своё отношение к этой работе. Когда я туда шёл, то думал, что хоть там буду больше писать о чём-то светлом и хорошем. Но скандальные темы из моей жизни никуда не исчезли: то блогер ловит покемонов в церкви, то люди протестуют против строительства храма в сквере, то схиигумен Сергий захватил монастырь. Делать нечего: работаю, пока есть работа, учусь и надеюсь, что приду к чему-то новому и интересному. Надеюсь, это будет работа в сценаристике.

Как Дед Мороз заставил сменить профессию

— Как, кстати, у вас появилась идея учиться драматургии?

— Кроме основной работы редактором в епархии, я ещё успеваю преподавать детям церковнославянский язык в школе при храме. Год назад мне предложили организовать там детский праздник. Я уже играл Деда Мороза и разбойника в школьных капустниках, но сам никогда такие мероприятия не проводил. Это не моё.

И тогда я решил, что если не организую праздник, то хотя бы попробую накатать сценарий для праздничной пьесы. В процессе работы я втянулся, стал задавать себе вопросы по структуре, развитию действия. Начал смотреть вебинары, посвящённые сценарному мастерству, и понемногу учиться. Ещё отчётливее убедился в том, что мне нравится создавать что-то творческое, и решил заниматься сценариями серьёзно. Каждый сценарист немного писатель — и в этой профессии я точно осуществлю свою давнюю мечту.

Евгений на одном из детских праздников

— А почему не в режиссёры?

— Я не вижу себя режиссёром. Он ведь не только работает над идеей продукта, но и руководит всем процессом производства. Не хочу брать на себя такую ответственность — чувствую, что больше пригожусь как сценарист. Буду помогать в разработке сюжета, писать по заказу и переделывать тексты по запросам режиссёра.

— В газете вы писали о том, о чём просил редактор. В сценариях вы тоже воплощаете чужой замысел. В чём разница?

— В сценаристике больше автора и его желания творить. Здесь у меня есть свобода самовыражения: я создаю новые вселенные, придумываю истории, работаю с героями и их взаимоотношениями. Да, свобода тоже ограничена другими людьми, но гораздо меньше, чем в журналистике, где вообще нельзя выходить за обозначенные рамки. Плюс если я знаю, что сценарий провальный или мне неинтересен, то могу спокойно от него отказаться. В журналистике так нельзя: некоторые тексты, нравятся они тебе или нет, приходится вымучивать.

— Вы говорили, что в свободное время работаете в церковной школе. Почему так решили?

— Как-то раз, когда я был в церкви, батюшка пригласил меня преподавать церковнославянский язык в воскресную школу. Я согласился. В церковном приходе каждый занимается тем, что умеет: бывший военный отвечает за патриотическое воспитание, учитель ведёт кружок литературы для любителей. Вот и я решил освежить свои знания по педагогике и принести пользу. Нагрузки почти нет: по воскресеньям веду всего один-два урока. Вставать только рано приходится, но в этом особой проблемы нет.

— Вам удаётся заинтересовать детей своим предметом?

— Скорее да, чем нет. Я могу себе представить, насколько детям параллелен церковнославянский язык, особенно утром в воскресенье, но всё равно стараюсь делать уроки по максимуму интересными. Занятия проходят примерно так: мы начинаем читать какую-нибудь молитву на церковнославянском и обсуждаем её смысл на русском. Разговор плавно перетекает в беседу на любую тему. Например, мы говорим о честности, доброте, самопожертвовании, дружбе, любви. Самые интересные дискуссии получаются с теми, кто к этому времени ещё не заснул. Обычно их большинство, поэтому надеюсь, что дети хоть иногда будут вспоминать наши уроки.

Евгений на уроке в воскресной школе

«Я даже в юности так не залипал в учёбу, как сейчас»

— Чем сейчас занимаетесь на курсах?

— Сейчас я разрабатываю сценарий полнометражного фильма, который, вероятно, будет моей дипломной работой. История будет в жанре триллера с элементами хоррора.

— Здорово! А в каком жанре хотите работать дальше?

— Я пока не думал об этом. Но, как журналист, я знаю, что любую историю можно рассказать по-разному. Сейчас очень востребованы сценарии, в которых сочетается несколько жанров: комедийная драма, романтическая комедия. Это хорошо смотрится и не даёт заскучать: зритель и плачет, и смеётся одновременно. Успех таких фильмов и сериалов зависит от уровня мастерства сценариста и его понимания того, какой зрительской эмоции он добивается. Мне этому ещё учиться и учиться :)

— Каково это — снова быть студентом в 42 года?

— Трудно, но интересно. С одной стороны, я уже не такой беззаботный, как 20 лет назад. Теперь всё время уходит на семью и работу, а на изучение материала не всегда остаются силы. Но с другой — я даже в юности так не залипал в учёбу, как сейчас.

Я по образованию преподаватель русского и литературы, и в вузе мне дали очень много ненужной информации. Проводя уроки сейчас, я даже не пользуюсь ей. Но на курсе по сценаристике я получаю новую информацию без воды, в лаконичном и структурированном виде. Иногда даже кажется, что 15 минут на одну тему слишком мало: привык, что на нее уходит университетская пара как минимум. Но если сосредотачиваться и должным образом постигать знания, они идут впрок.

— Какие новые инсайты или даже откровения вы получили на курсе?

— Раньше я писал для себя несколько сценариев по принципу «что вижу — то пою, что чувствую — то пишу». Не разрабатывал логлайны — краткие логичные формулировки идей, и даже не знал, чем закончатся мои истории. Сейчас я понимаю, что так делать нельзя. У сценария, как и у любого литературного произведения, должны быть чётко прописаны идея и структура: как минимум завязка, кульминация и развязка.

Несколько лет назад я развёлся с женой, и с ней осталась наша пятилетняя дочь. Решил написать сценарий, чтобы облегчить свою душевную боль. Взял за основу свою историю, разлуку отца и ребёнка, и в процессе понял, что завершения у моего сценария не будет. Я хорошо описал то, как папа и дочка встречаются после долгой разлуки, а что им делать дальше, восстановится их семья или нет, не придумал. Отсюда я сделал ещё один вывод для себя: сценарий не должен быть психотерапией. Его написание может помочь пережить тяжёлые времена, но не стоит ждать, что он будет качественным и законченным, так как построен на одних лишь эмоциях.

Бремя сценариста: стоит ли мириться с тем, что производишь полуфабрикат

— Какие у вас планы после окончания учёбы? Как будете о себе заявлять?

— Один из преподавателей на курсе, Алексей Караулов, работал соавтором сценариев к сериалам «Звоните ДиКаприо!», «Эпидемия» и «Гоголь». Он советует после учёбы искать коллег, зарабатывать доверие и становиться их соавторами. Так я, наверное, и поступлю.

— Тоже будете писать сценарии к сериалам?

— Пока не уверен. Но мне кажется, что сценариями для сериалов заниматься выгоднее и в творческом, и в коммерческом плане. Хотя одна серия стоит меньше, чем полнометражный фильм, в сезоне их может быть много, а значит, и зарплата будет выше. И ещё один плюс — пока идёт сериал, у сценариста будет работа. При условии, что режиссёра устраивает сотрудничество.

Но всегда есть риск отстранения от сценария. Неважно, работаешь ты с фильмами или сериалами. Если такое произошло, то на место одного сценариста приходит другой, и он вправе полностью переработать идею первого автора. Так было у Алексея Караулова, когда он работал над сценарием «Гоголя». Его отстранили, переделали сюжет, а имя в титрах оставили. Потом, когда фильм вышел в прокат, Алексея обвиняли в провальном сценарии.

— Могу представить себе, как себя чувствуют сценаристы, когда их сценарии переписывают…

— Да, это тяжко. Поначалу они болеют за свою идею, а с опытом привыкают. Ведь сценаристы, по сути, только делают полуфабрикат, а доводить до ума их творение всегда будут другие люди.

Сначала готовый сценарий попадает к режиссёру. В процессе чтения ему может что-то не понравиться, и он попросит это переделать. После режиссёра текст смотрит продюсер — и тоже находит к чему придраться. Потом актёры на съёмочной площадке скажут, что будут играть по-своему. И в итоге от первоначальной идеи и оригинального сценария остаётся лишь малая часть. Сценаристы переживают это по-разному: кто-то привыкает быстро, а кто-то сам фильм даже потом не смотрит, чтобы себя лишний раз не травмировать.

Не знаю, как я сам на практике буду относиться к переделке моего сценария. Но помню, как реагировал на подобное в журналистике. Когда редактор корректировал мои тексты, поначалу я каждую его правку воспринимал в штыки. А сейчас, если где-то что-то не так, думаю: «Ну и ладно, пофиг».

— Стали иначе смотреть фильмы? Замечаете сценарные огрехи?

— Пока нет. Наоборот: из профессионального интереса я смотрю фильмы — лауреаты Оскара за сценарий. Закрепляю свои знания, пытаюсь уловить какие-то тонкости и приёмы, о которых мы говорили на занятиях, оцениваю сюжетные линии и то, насколько умело ими играют авторы.

— Сейчас, когда вы прикованы к монитору компьютера, не скучаете по работе в туризме: походы, ночёвки у костра?..

— Скучаю. Я, например, влюблён в реку Чусовую. Чусовая не как другие реки — она не стекает с горы вниз, а пробивает хребет Уральских гор и течёт из Азии в Европу, то есть с одной стороны гор в другую. Плывёшь по ней, а вокруг тебя здоровенные скалы по 50–100 метров, и они тянутся далеко вперёд. Это самые настоящие каньоны всего в десятках километров от городов и деревень.

— У вас есть желание продолжить путешествовать?

— Ещё как! Я бы обязательно бы поездил по христианским местам: побывал бы в восточной Европе, Греции, Турции, Грузии. С детства хочу в Японию — когда-то очень интересовался её культурой. И хочу объехать Россию. Нельзя сидеть на месте :)

Евгений на реке Чусовой

Понравилась статья?
Да

Пользуясь нашим сайтом, вы соглашаетесь с тем, что мы используем cookies 🍪

Ссылка скопирована